Солодовников Гаврила Гаврилович (1826, Серпухов — 21 мая 1901 года, Москва) — один из наиболее богатых московских купцов и домовладельцев, мультимиллионер, хозяин магазина и театра в Москве, филантроп; отдавший на благотворительность более 20 миллионов рублей. На его средства построены театр на Б. Дмитровке (впоследствии Московский театр оперетты), клиника при медицинском факультете МГУ, ряд домов для бедных в Москве, сиротский приют, несколько училищ в четырёх губерниях России.
Отец — серпуховской купец третьей гильдии Гавриил Петрович Солодовников, торговавший на ярмарках бумажным товаром. Сын работал в отцовских лавках и подметалой, и помощником приказчика, и мальчиком на поднесушках. Не выучился даже, за отсутствием времени, нормально писать и складно излагать мысли. Сразу после смерти отца и получения своей доли наследства (кроме него в семье было ещё четверо детей) перебрался в Москву, где повел дело так хорошо, что в свои неполные 20 лет стал московским первой гильдии купцом, в неполные 30 — потомственным почетным гражданином, а в неполные 40 — мультимиллионером. Его капитал составлял больше 10 000 000 рублей. И при этом он прославился на всю Москву своей бережливостью и расчетливостью. О его скупости в повседневной жизни ходили легенды и анекдоты. Поговаривали, что он экономит на питании и дает копеечные чаевые. По Москве про него ходило множество анекдотов: что по дому ходит в заплатанном халате, питается на два гривенника в день, причем на обед неизменно просит подать вчерашней гречки (полкопейки за порцию); ездит в экипаже, на котором в резину обуты лишь задние колеса, утверждая, что кучер «и так поездит»; на рынке может стянуть, например, яблоко у разносчика, поэтому продавцы стараются следить за ним с удвоенным вниманием. Репортер московского быта Гиляровский уделил Гавриле Солодовникову в своей книге «Москва и москвичи» несколько строк: «В Сандуновские бани приходил мыться владелец универсального пассажа миллионер Солодовников, который никогда не спрашивал — сколько (имеются в виду деньги парильщику, который жалованья в бане не получал и жил исключительно на чаевые), а совал двугривенный… Парильщик знал свою публику и кто сколько дает. Получая обычный солодовниковский двугривенный, не спрашивает, от кого получен, а говорит: „От храппаидола…" — и выругается».
О Гавриле Гавриловиче ходило множество слухов — и скорее всего, небезосновательных. С поразительным бесстыдством он мог обмануть бесхитростных товарищей. Основной характеристикой купеческих сделок 19 столетия была честность. Договоры составлялись не на бумагах за подписями нотариусов, а очень часто устно и скреплялись рукопожатием. Слово и рука купца дорогого стоили — честное имя служило порукой дальнейшего предпринимательства, именно этому и обязана была Россия своим экономическим развитием. Правда, есть ещё одна причина — поголовной грамотностью Россия 19 столетия, увы, не отличалась. Однако купец Солодовников пренебрегал купеческим обычаем честности.
В 1862 году он (обманув своего приятеля купца Ускова) приобрёл за два с половиной миллиона здание пассажа на Кузнецком мосту, который сразу перестроил и даже оборудовал в нём маленький театральный зал. «Солодовниковский пассаж» вплоть до 1941 года, когда в него попала немецкая бомба, был одной из центральных торговых точек столицы.Просто всероссийский взрыв веселья вызвал судебный процесс, который возбудила против него его гражданская жена г-жа Куколевская, родившая ему нескольких детей. Газеты заливались: «Солодовников отстаивает свое законное право бросить женщину», а фраза его адвоката Лохвицкого: «Раз госпожа Куколевская жила в незаконном сожительстве, какие же у неё доказательства, что дети от Солодовникова?» — вообще стала крылатой и несколько лет носилась по России, — пишет журналист Валерий Чумаков в «Огоньке» № 52 от 22-28 декабря 2008 года. Надо отметить, что в образованной европейской столице, которой к этому времени стала Москва (принуждаемая в первую очередь царствующими особами), гражданские браки уже не были чем-то греховным, постыдным и нарушающим святые традиции. Правда, не приобрели ещё юридического статуса, как в XX—XXI веке, — на это потребовалось время. Но и во второй половине XIX века такое поведение не могло вызвать ничего иного, кроме презрительного хохота и едких насмешек и колкостей. К тому же несусветное богатство и манеры Гаврила Гавриловича сделали его знаменитым и известным каждый шаг его личной жизни. Так что идея отречения от семьи была изначально обречена, а разговоров и анекдотов породила много.
Но более всего Гаврила Гаврилович стал известен своей благотворительной деятельностью в развитие искусств. Первый взнос на строительство Большого зала Московской консерватории сделал именно он, в 1895 г. На его 200000 рублей в здании на Большой Никитской была воздвигнута роскошная мраморная лестница — как было написано в газетах, «символизировавшая духовное возвышение человека под действием высокого искусства».
К этому времени купец уже владел самым большим в Москве неработающим частным театром. В мае 1893 года купец подал в городскую управу прошение о разрешении на строительство «на собственный кошт в моем земельном владении на Большой Дмитровке… концертного зала с театральной сценой для произведения феерий и балета». За составлением проекта он обратился к архитектору Терскому. Тот, зная скупость Солодовникова, составил проект довольно скромного двухэтажного театрика, который Гаврила Гаврилович с негодованием отверг как слишком бедный. Тогда архитектор спроектировал огромное многоэтажное здание.
Постройка на Большой Дмитровке была произведена в рекордный срок: уже через восемь месяцев, в 1894 году, театр был готов принять первых зрителей. «Устроен театр по последним указаниям науки в акустическом и пожарном отношениях, — занимались рекламой газеты. —Театр, выстроенный из камня и железа, на цементе, состоит из зрительного зала на 3100 человек, сцены в 1000 кв. сажен, помещения для оркестра в 100 человек, трех громадных фойе, буфета в виде вокзального зала и широких, могущих заменить фойе, боковых коридоров». А государственная комиссия констатировала: «Внутренняя отделка носит характер неоконченности и неряшливости, в театре плохая вентиляция, отсутствуют аварийные лестницы и выходы, тесные фойе и коридоры, асфальтовые полы, неблагоустроенные туалеты, множество неудобных мест в зале с плохой видимостью... Лестницы в удручающем состоянии, а улица слишком узка для такого количества народу». Акт приемки не подписали.
Однако слава о новом театре опережала истинные события. К этому времени Солодовников уже успел пригласить работать в свой театр выдающихся артистов. Немецкая антрепренерша А. Виардо собирала труппу в Германии для выступления в новом театре. Уже заключались договоры, подписывались контракты, когда выяснилось, что самого театрального помещения по сути нет. Напрасно она взывала к совести московского купца и просила выплатить хоть часть из полагавшегося по устному договору гонорара. Солодовников заявил, что ничего платить не собирается. Точно так же поступил он и с одним из опытнейших российских антрепренеров Германом Парадизом:
когда бухгалтер банковского дома братьев Джамгаровых Иван Артемьев сказал, что наберет труппу и заплатит за театр на 2000 рублей больше, чем Парадиз, Гаврила Гаврилович мигом «забыл» о договоренности с последним. Артемьев моментально набрал под новый театр денежных залогов, нанял 241 человека персонала (артисты, монтировщики, гримеры, костюмеры и так далее) и... посадил их на голодный паек. Почти весь год театр не работал, а созываемые одна за другой комиссии отказывались его принять, пока не будут устранены недоделки. К лету так и не состоявшийся антрепренер окончательно разорился. А Солодовников нашел нового, Николая Матвеевича Бернарда, который согласился на свой счет устранить указанные комиссиями недочеты.
Солодовников подключил актёра и режиссёра Михаила Лентовского. Совместно им удалось-таки подготовить театр к новому сезону. В итоге 24 декабря 1895 года «Большой частный театр Солодовникова», который в прессе успели обозвать «дмитровским сараем», был открыт.
Театр просуществовал недолго, однако успел войти в историю развития русского театра. Вскоре здесь обосновалась Частная опера С. И. Мамонтова. Именно здесь впервые в Москве выступил молодой Федор Шаляпин, уже зарекомендовавший себя в провинциальных операх. С 1904 по 1917 год в этом здании размещалась другая частная опера — принадлежавшая купцу С. И. Зимину. А после революции помещение стало филиалом Большого театра, расположенного совсем рядом. С 1961 года и в настоящее время этот дом известен как Московский театр оперетты.
В эти же годы Гаврила Гаврилович решил заделаться дворянином. Для человека с таким состоянием, какое имелось у Солодовникова, это было несложно. Все прекрасно знали, как это делается. Желающий приходил в городскую управу и впрямую спрашивал, чем он мог бы помочь городу. Ему давали задание, он его выполнял, а город писал прошение на высочайшее имя, и прошение это обычно удовлетворялось. Так поступил и Солодовников. Явившись в 1894 году в управу, он заявил, что хотел бы построить для города какое-нибудь полезное заведение. В управе сидели люди с чувством юмора. Они объяснили купцу, что городу сейчас ничто не нужно так сильно, как венерическая больница. Тонкость ситуации заключалась в том, что по традиции того времени объекту, подаренному городу, присваивалось имя дарителя. Следовательно, построенная Гаврилой Гавриловичем больница должна была называться «Клиника кожных и венерических болезней купца Солодовникова». Миллионер сразу понял, в чём здесь потеха, и от предложения отказался. Ещё три раза обращался он в управу, и всякий раз ему предлагали одно и то же.
Кончилось тем, что желание податься в аристократы победило. Клиника была построена и оборудована по самому последнему слову тогдашней науки и техники. Взамен Гаврила Гаврилович милостиво просил начальство не присваивать больнице его имя. Начальство согласилось. Спустя некоторое время Солодовников за подарок городу получил орден на шею и прописался в дворянской книге. Ныне это Клиника кожных и венерических болезней при 1-ом Московском медицинском институте; с 1990 года институт имеет иной статус и иное название — Московская медицинская академия имени И. М. Сеченова. Поскольку за все последующие годы ничего иного сооружено не было, дело Гаврилы Гавриловича Солодовникова существует и по сей день.
Скончался 21 мая 1901 года, после длительной болезни.
Википедия
